Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]

— Если да, то украла у инопланетян, или просто получила в награду от какого-нибудь Ино за удачно проведенную ночь. Здесь нет ничего удивительного, потому что для адаптации Альфовцев на Земле необходимо было:

— Забывание того, что они прилетели Неотсюда. — А то некоторые говорили, прилетев из Питербурха в Царицын:

— Я не отсюда. — Как вы заметили в написании есть большая разница.

Махно спустился вниз, и приставил к голове Вары двадцатизарядный Маузер изъятый у Щепки.

— Нет, конечно, ответил Вара.

— Я еще ничего не спросил, — удивился Махно.

— Но я знаю, что ты спросишь:

— Не Ино ли я?

— Вот именно.

— Нет, мне, как я уже говорил, приходит информация с совсем другая сторона.

— Сказки, никаких магов среди местного населения не наблюдается, так только: деревенские гадатели непонятно о чём.

— А мы не мэсные, — радостно рявкнул Вара, понимая, что нашел хороший ответ на предъявляемые ему претензии, грозящие выкидыванием из броневика, и дальнейшим расстрелом.

— А именно, — Махно демонстративно положил Маузер на один из рычагов управления Тягомотиной — он тоже не мог придумать ничего нового для ее обозначения.

— Мы — из Гулага, — торжественно ответил Вара. Он думал, что этот деревенщина Махно ахнет, спросит с ужасом:

— А что сё тако? Нет:

— Махно тоже ответил радостно: дак и я оттель! Вара вполоборота покосился на оппонента:

— Чё-то никогда тебя там не видел.

— Вот именно, — Махно нервно постучал рукояткой пистолета по смотровой щеки, как будто хотел ее прочистить для полной ясности. — Впрочем, — добавил он, — Сибирь большая, могли и разминуться. Ты где, говоришь, сидел?

— Я?

— Не тяни время, отвечай мгновенно, а то шлепну, — Махно опять постучал, хотя и не сильно, но уже по голове водителя, и хорошо, что Вара не нарушил правила и надел бараний шлем с двойной прокладкой из телячьей кожи и соломы, выдаваемый водителям на случай столкновения во время лобовой атаки, или падения в овраг. Вара чё-то замешкался, но и к лучшему, ибо тут же услышал — нет, не голос снаружи, а голос уже проникший внутрь его самого, но ясно, что голос был не его, потому что был слишком умным и строгим, как прямое указание к действию. Как гипноз. Но только лучше. И Вара сказал:

— А ты?

— Что я?

— Где сидел?

— Ты вот так ставишь вопрос?

— Да.

— Хорошо, разберемся позже, — сказал Махно, и отвалил опять наверх поближе к своей Нике Ович. Щепка лежала в углу.

— Что думаешь? — тут же спросил Махно.

— Да.

— О чем?

— Думаю о возмездии. Что будет лучше после того, как вы месяц простоите раком, зажатые руками и головой между досок вынутых, чтобы не тратить время на вырезание отверстий, из солдатского туалета.

— А именно?

— Что, а именно? Ах, а именно. А именно:

— Послать вас в штрафбат, или разведчиками к Белым, с предварительным уведомлением, что вы террорист и террористка.

— Может, ее лучше отпустить? — спросил Махно.

— Нет, — ответила Ника, — тем более, что мы все равно не сможем снять с нее наручники из инопланетного материала.

Несмотря на сопротивление близких Махно и Аги вылезли из своих убежищ, и встретились на нейтральной полосе.

— Выложи гранаты на поверхность земли, — сказала Аги, — я завалю тебя любым приемом, который ты сам назовешь и на любую кочку, которую укажешь.

— Вон-н на ту кочку, — Махно указал на кусочек травы у вышки Василия.

— Я не вижу отсюда.

— Так говорила моя первая или вторая жена.

Они хорошо поняли друг друга:

— Для того, чтобы драться на:

— Том палаццо дарме, — как выразилась Аги, — надо уничтожить вышку перед ним. И они побежали в разные стороны, чтобы у Василия не было возможности сосредоточиться на ком-то одном из них. И действительно, парень растерялся. Для верности он поставил Максим в сторону одного, а Леви Страус — Льюис опробовал на Аги. И она что-то испугалась — пули подняли фонтаны земли прямо перед ее носом. Ей они показались извержениями группы вулканов.

— Вперед! — махнул рукой Махно, но она не заметила. Так он сначала подумал, поэтому приподнялся почти во весь рост, и опять махнул, и при этом зло рявкнул:

— Дави на газ! шлюха. — Не слышит, решил Махно. И побежал один, ибо его-то она наконец увидит! Несмотря на то, что Аги видела бегущего к башне Махно, она не могла подняться. После Леви, она как вросла в Землю. А Василий Иванович не стрелял. Почему? Не мог прервать начатый процесс.

Процесс чаепития. В данном случае это было кофе. Один немец-стажер подарил ему этот немецкий, автоматически открывающийся термос, и объяснил, что не только японцы и китайцы, но и немцы не любят прерывать церемонию кофе и чаепития.

— Почему? — автоматически спросил Василий Иванович.

— Вы можете проиграть психической атаке Белых.

— П-почему, — даже заикнулся немного Карл. Может быть это был и не Карл, а Фридрих — Василий помнил только два Интернационала, Карла — Первый и Фридриха — Второй, кто создал третий — периодически забывал, хотя Вилли Фрай в баре уже два раза говорил ему:

— Третьего не будет, — в том смысле, что больше не будет повторять, кто на самом деле создал Третий Интернационал, а именно это означает:

— Без денег больше не налью. — Но всё равно немец.

— У Анки не хватит патронов продержаться, пока мы глушим кофе с перерывами на обед. Понятно?

— Нет.

— А чё здесь непонятного? Обед надо исключить. А если иметь в виду дело в мировом масштабе, в общем, так сказать, объеме, то:

— Кончил дело — гуляй смело. Что и означало:

— Открыл термос — обязательно выпей кофе, а не закрывай его опять, чтобы кого-то подстрелить.

И Махно один смог добежать до вышки, и полез по ней к Кукушке, как он называл снайпера.

— Ты вообще, что, угорел, что ли? — спросил Василий, когда увидел, что Махно уже залез к нему на вышку.

— А что?

— Я пью кофе.

— И там нет, что ли, второй чашки?

— Может мне еще два сервиза с собой возить?

— Почему два?

— Потому что я пью то чай, то кофе.

— Так он у тебя там не заварен, что ли?

— Конечно, там только кипяток.

— Легче носить с собой кипятильник.

— Куда его подключать, ты не знаешь?

— В броневике есть специальный штекер.

— Переходник в том смысле, что ли?

— Да.

— Не знал, спасибо за информацию, а кофе, я вот сейчас допью свою, своя, своё.

— Свой.

— Да брось ты, это уже устарело давно. Так говорят только аристократы и дегенараты.

Он передал кружку, предварительно ополоснув ее небольшим количеством кипятка, Махно, и когда тот налил себе в насыпанные Василием две ложки ароматного кофе дышащей паром водички, сделал один небольшой глоток, спросил:

— Так ты зачем сюда залез?

— Бе-бежал, бе-бежал, а потом понял: деваться некуда — надо лезть.

— Ты же, падла, был за нас, за Зеленых.

— Да? Да, впрочем, да, но, представляешь:

— Пэрэ.

— Передумал, по-нашему. Впрочем, это, конечно, шутка, я пришел сюда на спор, что смогу взять эту башню, в придачу с тобой.

— Охренеть можно. А где Щепка.

— Щепка? Кто это?

— Ты допил кофе?

— Нет.

— Все равно вали отсюда.

— Зачем? Я уже взял тебя в плен, это моя башня.

— А хо-хо не хо-хо.

— Хочешь драться? Бесполезно.

— Нет, я не хочу драться, думаю, как Человек Приличный ты сам без понуканий спустишься вниз, так сказать, на своих двоих. Махно ударил себя по голове:

— У меня нога болела, а я совсем об этом забыл! — ахнул он. Так может быть?

— Да, если забыть капитально.

— Я забыл.

— Вот теперь забудь, что ты был здесь.

— Не могу. И знаешь почему? Я бессмертный.

Василий Иванович провел Подхват, которому учила его Щепка, а именно:

— Чек после него никуда не летит, а падаем прямо Вам под ноги, но уже сильно ушибленным.

— Ладно, ладно! — Махно поднял руку в знак примирения, нет, не примирения, конечно, а просто вынужденного согласия с позицией Василия. Он начал спускаться вниз, а Аги в этом время побежала.

— Только хуже будет, — подумал Махно, и закричал, чтобы она лежала там, где лежала, но понял, что у этой дамы один сдвиг по фазе сменился на другой. Далее, почему Аги побежала на вышку?

Она подумала:

— Махно заманивает ее в ловушку, потому что он, почти очевидно, за них.

— Наверное, вспомнил, что она была его женой, и решил вспомнить, как они кувыркались в стоге сена, это сначала, а потом на ступеньках одиноко стоящего дома, а уж под утро на сеновале. А да:

— До этого еще в бане, — правда ее не включали. Ибо, если кто не знает — это долгая история. Надо было предвидеть заранее. Так сказать, с утра уже знать: